Невеста (начало рассказа) Представленный ниже рассказ Бориса Юрьевича Золотарева (1. Союза писателей Москвы) лег в основу сценария фильма, любимого многими - . Имена главных героев в рассказе и фильме - не совпадают: Эмма в фильме - Вера, Игорь Петрович - Юрий Петрович. Краткие сведения о сценариях Б. Золотарева к трем кинофильмам 1.
- Самарин; 8 ноября 1938(19381108), Москва — 22 Золотарёв Б., Тюрин Ю. Тайный советник : Роман.
- Золотарев Б.Ю., Тюрин Ю.П.
- Представленный ниже рассказ Бориса Юрьевича Золотарева " Тайный советник " - в соавторстве, кажется, с Тюриным - о Пирогове.
Update 2. 01. 2: в Википедии появилась статья . Я перестаю есть и говорю с патетикой в голосе и вульгарной улыбкой, которая появляется на моем лице всякий раз, как мама заводит речь на брачную тему.
В такие минуты я становлюсь себе омерзительна, но ничего поделать не могу и лишь благодарю обстоятельства, что никто еще, кроме мамы, не видел такою «тихую Эмму» и не слышал от нее этих ужасных тирад.— Вы молчите.. На этот раз жених — нечто из ряда вон выходящее. Бросив Симону, к нам едет свататься Ив Монтан, моя старая любовь!— Эмма!— Я замечаю, вы не можете жить с мыслью, что ваша дочь не пристроена. Разве в этом есть что- нибудь оскорбляющее материнское достоинство? Я сижу за кухонным столом возле газовой плиты и ковыряю вилкой оставшийся на сковороде кусочек мяса.— Какая- то мания похудения!
Почему- то с мамой мы никогда не едим в столовой. Утром в спешке не хватает времени снести туда посуду. Кончаем мы в разное время, и маме, наверно, просто не приходит в голову, что мне даже одной было бы приятно посидеть за большим столом под нарядной скатертью и есть не со сковороды, а с папиного сервиза — невесомого золоченого фарфора. Если бы писатель желал найти место жительства своим героиням — пожилой вдовушке с незамужней дочерью под тридцать пять,— он не сыскал бы ничего лучше нашей квартирки в бельэтаже старого ленинградского дома. О ней я могу рассказывать долго, подробно касаясь места и значения каждого предмета.
Мы бесплатно доставим книгу « Тайный советник вождя. В 2 томах» по Тайный советник (комплект из 2 книг) Б. 0 Отзывыhttps://books.google.ru/
Хирурга Николая Ивановича Пирогова. Тайный советник : роман / Б.
Тайный советник : роман : (о Н.И.
Единственное, что раздражает меня, это обилие замков. В общей сложности охраняет нас пять стражей разных возрастов и систем. Один старомоден (ставили еще при отце), но настолько хитер, что как- то моя приятельница полдня не могла преодолеть его упорства, даже обладая ключом. Большая прихожая с цементным полом служит нам и кухней и ванной. Над кухонным столиком возвышаются ряды голубых жестянок с изображением решетки Летнего сада и надписями: «рис», «гречка», «мука», «кофе». Мама уверяет, что эти банки делают только в Ленинграде, и они давно уже стали такой же нашей достопримечательностью, как Медный всадник или Адмиралтейская игла. Из кухни выходит узкий — не шире метра — коридор; сразу же налево — моя комната, тоже узкая, с очень высоким потолком (такие бывают только в старых ленинградских домах) и с высоченным окном.
Стены, как и полагается теперь, окрашены в разные тона: оранжевый, золотистый и кирпичный. По- моему, в этом что- то есть, а мама идет мне навстречу во всем, что модно, не желая, чтобы ее консерватизм стоил дочери одиночества. Касаясь же материальной стороны жизни, скажу, что, несмотря на скромную зарплату, мы с мамой редко испытываем затруднения; меня одевает она по- царски, как и подобает одевать невесту, отложено у нее и на черный день. Одним словом, быт наш с финансовой точки зрения убедительно доказывает преимущество скромного женского общежития перед мужским, склонным к употреблению спиртных напитков и другим неоправданным тратам.
Узкая девичья кушетка, трюмо и пуфик у самой двери завершают обстановку моей обители. Рядом с трюмо черно- белая фотография с рисунка в дерматиновой рамке, сверху аляповато раскрашенная наиболее популярными цветами: красным и синим. Изображена на картинке комната, по скудости обстановки и зашарпанности, наконец, по маленькому окошечку, расположившемуся под самым потолком, напоминающая тюремную. В середине стоит девочка с пышными локонами, но каким- то болезненным румянцем (печать стараний раскрашивателя!) и держит на руках отвратительную куклу- уродца, лишенную ноги. От волос уродца остался лишь свалявшийся клок, кажется, мгновение — и из него посыплются опилки пополам с пылью.
Словом, ситуация вполне рождает мораль, зафиксированную у ног девочки безупречным каллиграфом: «Любовь слепа». Мама, вспоминая свою жизнь с отцом (он умер пятнадцать лет назад), часто повторяет: «Шла замуж по расчету, а вышло — по любви». Эти слова нужно понимать не в том смысле, будто отец не оправдал ее материальных надежд,— она говорит, что всегда была довольна его работой. В словах этих непоколебимая уверенность, что семейное счастье образует лишь рожденная в терпении привычка. Раньше, когда у нас чаще случались откровенные разговоры, мать со страстью доказывала, что длительная жизнь с мужчиной превращает его в глазах женщины из скупого в щедрого, из некрасивого — в «не хуже, чем другие», из робкого — в смелого и производит сотни других самых неожиданных метаморфоз, поскольку «мы, женщины, вынуждены всему находить объяснение, расстаемся со спесью».
Мама ужасно хочет видеть меня замужем. Это желание, продиктованное боязнью, как бы я в течение всей жизни не повторила ее одинокий финал, давно уже приняло болезненный характер. Не проходит и месяца, чтобы она не находила мне кандидата.
Несколько раз мы ссорились, с неприятными словами, криками, обе плакали, но в конце концов мирились, решая, что пусть все будет как будет и что она не станет больше за моей спиной проделывать унизительную процедуру поиска жениха. И все же периодически в совершенно неожиданных местах — то на новогоднем обеде у больной бабки, матери отца, то в театре и даже, в сберкассе — я встречаю своих потенциальных мужей, косноязычных, рыхлых и некрасивых.
Еще девчонкой в книге по физиологии я вычитала, что женщине нравятся в мужчине черты, которых она лишена сама. Что же я могу поделать, если это наверняка кем- то оспариваемое положение целиком справедливо в отношении меня! Я знаю, что не полюблю, а значит, и не выйду замуж за человека неталантливого. Талантливость соединяет в моем сознании физическую и нравственную красоту мужчины. Правда, представляется она мне шире, чем многим: я вижу ее в каждом человеке, способном работать самозабвенно. Если бы мужчины хотели иметь по- настоящему любящих жен, им следовало бы чаще брать их к себе на работу и, погрузившись в дела, делать вид, что не замечают.
Минуя дверь моей комнаты, коридор наш делает четыре ступеньки вниз и приводит к столовой. Благодаря столь странной идее архитектора неестественная высота лишает ее жилого вида. Неуютность эту мать еще и подчеркивает: на длинной медной трубке метрах в трех над головой висит матовое стекло, напоминающее больничное.
Лишая предметы теней, оно придает им бесстрастность. Однако я заметила, что в маминой комнате как- то особенно удаются не- частые наши званые обеды. В присутствии людей здесь все: и старый славянский буфет, и платяной шкаф, и посуда, и даже угощения — кажется необыкновенным.
Но самое примечательное в нашем жилище — его недружба с солнцем. Окна выходят на дно восьмиэтажного каменного колодца, единственный выход из которого закрывает на ночь старинная решетка с тяжелым замком. Когда сосед ставит во дворик свою «Волгу» и в наличии все пять мусорных баков, на улицу приходится протискиваться. Из- за такого расположения зимой светает у нас лишь в двенадцатом часу, в три уже темно, и приходят большие счета за электричество. Лишь столкнувшись в мыслях со словом «электричество», я замечаю, что сижу в темноте. Эта мамина рассеянность! В середине разговора она может уйти, забыв о твоем существовании и даже повернув выключатель.
Но непременно через несколько минут слышишь отодвигаемый стул, «ой» и «прости, Эмма, я задумалась», и запыхавшаяся мать появляется в дверях с виноватой доброй улыбкой. Улыбка преображает ее жесткое мужское лицо, кажущееся таким из- за выдвинутого подбородка и припухших надбровий. Она заставляет оторваться от этих неприятных черт маминого лица и увидеть ее совсем другой — высокой, удивительно стройной, с девичьими движениями и красивыми (как у всех некрасивых) молодыми черными глазами.
Вот и сейчас она стоит, зябко стягивая длинными пальцами поднятый воротничок халата, а мне не верится, что ей шестьдесят два и что она уже не на шутку боится всякого нездоровья.— Ты помнишь сына Любы? Помню лишь его многочисленные похождения — по Любиным письмам.. Странная женщина: впервые вижу, чтобы матери доставляли удовольствие сыновние романы. Я делаю вид, что меня совершенно не интересует сын Любы, и начинаю собирать со стола.
Но, как назло, падает вилка, я излишне поспешно нагибаюсь за ней, и, наверное, мать думает, что я волнуюсь. Новолноваться мне не с чего. Правда, когда я была девочкой, Любин сын тревожил мое воображение. Мама регулярно сообщала о его победах, которые он одерживал сразу на трех фронтах: был чемпионом по волейболу, в двадцать один год окончил юридический факультет и не без успеха занялся журналистикой, и, наконец, женщины, женщины без конца. Этой стороне жизни сына Люба уделяла особенно много места, так что постороннему представлялся конфетный жен- премьер.— Люба пишет, что сын стал совсем другим,— прерывает мои размышления мать.— Это понятно: неделю назад ему исполнилось тридцать семь. Вот: «Нет ничего более жалкого, чем холостой мужчина..» Жалуется! Как будто это я воевала с каждой его невестой.
Конечно, тридцать семь — для мужчины пустяки. И все- таки я понимаю ее страхи. Не жениться до тридцати семи лет! Все равно, что перенести на ногах грипп — бесследно это никогда не проходит. Видишь,— начиная цитировать, мать воспроизводит капризную Любину интонацию: — «От одного сознания, что на свидание нужно куда- то идти, у него пропадает к женщине всяческий интерес..»— И поэтому он решил ехать поездом? Скоро она перестает читать вслух, но я и не настаиваю, а мысленно вместе с ней дочитываю московские излияния, дохожу до того места, где говорится про Юрочкину одинокость, и до воспоминаний обо мне, сопровождаемых для вида вопросом «Не замужем ли?» и восторгами, какая у тебя, Лиза, скромная и хорошая дочь. Затем, забыв про «Не замужем ли?», Люба намекает на возможный вариант..— Когда он приедет?
Юра давно не был в Ленинграде и думает подъехать сюда как- нибудь на денек. Ты ведь знаешь, теперь это нетрудно: всего шесть часов — и у нас.